это случилось года за полтора до выпуска.

мы шли на урок к Амришу, когда нас перехватил кто-то из администрации. нас провели в просторный кабинет и объявили, что сегодня полковника перевезли в больничное крыло. "больничное" крыло в Розенкройц - место специфическое, и некоторых пришлось успокаивать, объясняя, что повезли его именно лечить, так как на уроке с другим классом он внезапно позеленел, согнулся пополам и свалился на пол. прободение язвы.



посещения не поощрялись. да и рьяного желания навещать Амриша никто не выказывал.

зато полковник явно скучал в бездействии. и как-то раз прислал письмо. всему классу.



письмо: один тетрадный лист, исписанный убористым почерком. по-английски, что само по себе было необычно. текст представлял собой стихотворение, где каждая строчка в аллегорической форме описывала одного ученика моего класса. точных цитат не помню. помню, что каждому приписывалась определенная порода дерева, или чаще, так сказать, производная от дерева. так, кто-то был "эбеновым деревом". а кто-то - "крепким брусом" или "ароматической палочкой".



письмо переходило из рук в руки, и все долго и шумно обсуждали, кто есть кто, узнавали себя или, напротив, оспаривали, надо сказать, довольно меткие характеристики.

в какой-то момент меня спросили: "а ты там где?" я пожал плечами, и одноклассники бросились искать ответ сами. не нашли. начались споры из серии "а может, это не ты, а Кроуфорд?"

эти споры продолжались несколько дней. пока кто-то не догадался посчитать количество строчек.



их было на одну меньше, чем нужно.